12.11.2019
В истории отечественного книгопечатания иллюстрированные детские книги 1920–1930-х годов занимают не просто особое, а исключительное место. Современные исследователи сходятся во мнении, что этому способствовало уникальное стечение обстоятельств: с одной стороны — качественная полиграфическая база, частично доставшаяся с дореволюционных времен, а частично вновь созданная после окончания Гражданской войны, а с другой — присутствие в детском книгоиздании тех лет многих выдающихся художников эпохи и замечательных писателей и поэтов.
Стоит напомнить, что в числе оформителей активно выступали многие ученики и последователи Малевича и Филонова, большинство членов группы «ОСТ», а также ветераны иллюстрации — участники художественного объединения «Мир искусства». Среди авторов текстов детских книг — величайшие поэты XX века, что подтверждают полтора десятка прижизненных изданий Маяковского, четыре книги Мандельштама, два стихотворения Пастернака. Часто в роли детских авторов выступали такие признанные «недетские» поэты, как Николай Асеев, Сергей Городецкий, Вольф Эрлих, Надежда Павлович. А участники ОБЭРИУ (и близкие к ним) — Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Олейников, Николай Заболоцкий, Евгений Шварц, Юрий Владимиров, Дойвбер Левин, Леонид Липавский, — так и не увидевшие напечатанными свои «взрослые» книги, были активно вовлечены в процесс детского книгопечатания в Ленинграде.
Расцвет изданий книжек для маленьких читателей наблюдался в 1925–1931 годах. Впечатляет разнообразие продукции — это около 7 500 различных изданий, большинство из которых иллюстрированные. Это значит, что издается более тысячи книжек в год, или, что еще нагляднее, в среднем три детские книжки в день! Согласитесь, жить в эти годы и в городе, и на селе было совсем нелегко — продовольственные, транспортные, жилищные проблемы — о благосостоянии народа и говорить не приходится. Но именно в этот период на международных полиграфических выставках советские экспонаты, в том числе детские книги, получают очень высокие оценки жюри. В годы НЭПа, еще до того как Государственное издательство (ГИЗ) начало набирать обороты, насчитывалось более полусотни частных издательств, выпускавших продукцию для детей. Впрочем, к концу двадцатых годов их выжило всего несколько, и самые последние книги крупнейшего частного издательства «Радуга» (а ведь это место встречи Маршака и Лебедева, Чуковского и Конашевича), выпустившего за десять лет около 400 наименований, датируются концом 1930 года. Необходимо назвать имена основных московских и ленинградских издательств — как частных, так и государственных, оставивших яркий след в истории детского книгоиздания. Это «Молодая гвардия», «Эпоха», «Мысль», «Книга», «Земля и фабрика», «Красная Звезда», «Прибой», а еще «Светоч» в Одессе и «Друзья детей» в Рязани. Отличается ассортимент изданий (от одного-двух десятков наименований до более чем двух сотен книг выпущенных «Молодой гвардией»), различны тиражи книг (от четырех-пяти тысяч до ста тысяч экземпляров некоторых изданий в 1931 году), варьируются эстетические принципы и тематика, но все их объединяет высокое полиграфическое качество, любопытные тексты и интересное оформление.
Львиная доля довоенных детских изданий приходится на Государственное издательство. Причем рекордное количество, около 500 наименований, было выпущено в 1930 году, когда в работе ГИЗа принимали участие «почти все». Без преувеличения, это величайший отрезок, наиболее благоприятный период, «акме» советской детской книги. Это год школы Филонова. И именно тогда, как по волшебству, явилось киевское издательство «Культура», исключительный феномен в истории книгопечатания, единичное явление, отличающееся от всего, что было до и после: почти пятьсот детских книг на русском и украинском языках, выпущенных за три неполных года, объединенных выдающимися дизайнерскими решениями и непревзойденным уровнем полиграфии.
Переходя от краткого исторического обзора непосредственно к теме выставки «Азия и Африка в детской книге 1920-1930-х годов», необходимо отметить следующее. Такого рода тематический подход — довольно редкое явление в истории книжных выставок, что сопряжено с определенными трудностями. Некоторая тенденциозность, которая может быть поставлена в упрек, объясняется желанием показать зрителю редко экспонирующиеся, в подавляющем большинстве ни разу не переиздававшиеся и малоизученные произведения. Это одновременно шедевры полиграфического искусства, тексты классиков детской литературы и в то же время предметы, имеющие следы бытования, прошедшие через несколько, а то и десятки пар детских рук. Мы не знаем, кто был маленькими читателями конкретно этих экспонирующихся детских книг девяносто, семьдесят, пятьдесят лет назад, кем они стали; книги хранят их следы, и судьбы читателей связаны с этими книгами.
Тема экспозиции актуальна и интересна, хотя бы по той простой причине, что и читателям-современникам данных изданий, для которых эти книги были настоящим окном в мир, и нам, живущим в XXI веке, зарубежная Азия, Дальний Восток и особенно Африка представляются как terra incognita, хранящая свои секреты, как часть планеты, по-прежнему недоступная для понимания, все еще не открытая даже для тех наших соотечественников, счастливчиков-туристов, которым удалось ступить на эту землю. Тем любопытнее с помощью такой выставки взглянуть на Индию, Японию, Китай, «условную» Африку из нашего информационного века и одновременно увидеть дальние страны глазами наших прадедушек и прабабушек.
Восемьдесят три экспоната, составляющих примерно три четверти от всего списка вышедших в те годы книг, так или иначе связанных с нашей темой, позволяют наметить некоторые тенденции и особенности репрезентации Азии и Африки в детских книгах 1920–1930-х годов. То, с чего начинается детское чтение, та самая первая книга, содержащая изначальные, знаково нагруженные образы, это, конечно же, азбука. И любопытно, что уже в одной из ранних книг эпохи, в «Азбуке в картинках» Александра Бенуа, вышедшей в 1904 году и открывающейся страницей «Арап», африканец возникает как «первообраз» и прочно внедряется в сознание маленького читателя. Это находит продолжение и в нескольких последующих азбуках, две из которых («Азбука» Конашевича и «Дешевая азбука» Пащенко) представлены в экспозиции.
Знакомство с образами животного мира традиционно является ранним этапом в воспитании ребенка, и в этой сфере познания маленькие читатели первой половины ХХ века не были обделены вниманием издателей: книг про экзотическую флору и фауну издавалось много, иллюстраторы наверняка с удовольствием откликались на такие заказы, и мы видим, какими яркими и незабываемыми становятся изображения братьев наши меньших и больших в исполнении столь непохожих друг на друга художников, как Дмитрий Буланов, Василий Ватагин, Юрий Пименов, Лев Бруни, Александр Самохвалов.
Книги, издававшиеся для читателей чуть постарше, по большей части уже нагружены идеологией. Можно выделить два аспекта в подаче азиатско-африканского материала, связанных с интернациональным воспитанием советского человека, основы которого закладываются в детстве. Первое — это изображение жестокой и кровавой освободительной борьбы против поработителей-капиталистов, то, что обобщенно сформулировано в названии книги Николая Заболоцкого «Восток в огне», вышедшей под псевдонимом «Яков Миллер» и ярко проиллюстрированной Верой Ермолаевой. Среди наиболее выразительных экспонатов книга Марии Синяковой «Китай», Елены Астафьевой «Индия» и Сергея Ваза «Китайский теремок». Второй сюжет, более характерный для начала двадцатых годов, — идея экспорта революции, нашедшая очень любопытное преломление в детских книгах. Существует целый ряд замечательных историй о воображаемых путешествиях советских ребятишек на аэропланах, самолетах и самодельных летающих аппаратах (кровать с приспособленной вместо пропеллера шваброй) в далекие страны, чтобы помочь местным обитателям в реализации их справедливых притязаний на счастливую жизнь. Именно об этом рассказывают Лев Зилов в книге «Май и Октябрина» и Михаил Андреев в «Маляре Сидорке».
Идеи Коминтерна, «Всемирного Интернационала» и его неминуемой победы нашли свое воплощение во множестве детских книг эпохи. «Братишки», «Детки-разноцветки», «Детский интернационал», «Дети народов» — вот характерные названия подобных агитационных изданий. В них все равны, а если кому-то на Черном и Желтом континентах пока еще живется не сладко, так это временно, счастье наступит. Идеологические и политические моменты присутствуют и в тех книгах, которые можно условно объединить под рубрикой «научно-популярные». В них весьма живо, ярко и точно показаны этнографические, культурные и бытовые особенности. Чаще всего это книжки-картинки, где нет текста, а только коротенькие подписи к изображениям, сделанные самими художниками. Больше всего подобных изданий было выпущено именно в 1930 году, а среди художников такие замечательные имена, как Алиса Порет, Евгения Сафонова, Татьяна Звонарева.
В целом можно отметить следующую особенность: Азия в детских книгах, представления о ней сильнее дифференцированы, чем представления об Африке, более «усредненной», что вполне объяснимо геополитическими реалиями того времени. Вероятно, африканец легче узнается и запоминается, уж точно отличается от всех внешне и будоражит сознание ребенка сам по себе, без привязки к конкретным местностям и странам. За редким исключением образы Африки однообразны и устойчивы: бананы-обезьяны, слоны и носороги, зебры и жирафы. Впрочем, на стереотипах во многом держится интерес к Японии и Китаю — сбор риса и производство чая, рикша и кимоно, пагода и дракон — таков фирменный набор образов. Вывести на чистую воду и отрефлексировать ориентализм, эту парадигму европейского отношения к Азии, — такую задачу вряд ли ставили создатели детских книг. Один из распространенных мотивов несколько неожиданный — это всевозможные китайские игрушки, настолько популярные в двадцатые годы, что без их упоминания и восхищения ими не обходится ни один из авторов, рассказывающих о сельских ярмарках, городских магазинах и об увлечениях советских малышей. И почти обязательно присутствие чернокожего пупса в стандартном арсенале любимых игрушек девчонок. С другой стороны, необходимо особо выделить серию иллюстраций национальных костюмов народов Азии и Африки, мастерски выполненных Ефимом Хигером для «Радуги» в 1925–1926 годах, как наиболее нетривиальное этнографическое пособие для детей.
По сегодняшним меркам отдельные невинные пассажи и визуальные образы не отличаются политкорректностью: опыты языковой и социальной чувствительности так изменчивы. Вот несколько любопытных примеров: «Тяпа» Ивана Касаткина, «Магазин» Семена Полоцкого, некоторые иллюстрации к текстам Корнея Ивановича Чуковского. Поводы для шуток чаще возникали в ситуациях, когда в рассказываемых историях чернокожие представители Африки оказывались за ее пределами. Настоящий шедевр был создан совместными усилиями Семена Полоцкого и Владимира Тронова — «Ошибка», издательство «Радуга», 1928 год. Не скованные нынешними ограничениями, авторы двадцатых годов чувствовали себя гораздо свободнее при обращении к скользким темам. Это заметно во многих книгах, чей выход в свет в неизмененном виде не остался бы без внимания критиков в наших дни, проникнутые идеей всеобщего уважения и толерантности.
Михаил Ганберг